С детства я всегда любил общаться с другими людьми письменно, отчасти потому, что примерно до 30 лет я был очень застенчив. Но даже после того, как я стал довольно разговорчивым, как наедине, так и на публике, я продолжал любить общаться письменно, во-первых, потому, что попытка выразить свои спонтанные мысли и эмоции служила, и до сих пор служит, ценной возможностью вести диалог с самим собой, и, во-вторых, потому что это позволяет мне узнать «скрытое измерение» человека, с которым я общаюсь.
Это скрытое измерение похоже на невидимую часть айсберга под водой. Это значит, что, как нельзя охватить весь айсберг, не зная, что скрыто под водой, так и нельзя понять человека, не общаясь с ним и письменно. Здесь начинается моя проблема в общении с теми, кто не хочет или не может выразить свои спонтанные мысли и эмоции письменно.
Когда я начал пользоваться электронной почтой около тридцати лет назад, мало кто из моих друзей и знакомых пользовался ею. Но я до сих пор помню долгие и содержательные диалоги с теми немногими людьми, с которыми я общался по электронной почте.
Парадоксально, но чем популярнее становились электронная почта и другие средства цифровой коммуникации, и чем больше людей начинали общаться в цифровом формате, тем меньше у меня было шансов вести содержательный диалог с другими.
Например, когда я еще жил в Иерусалиме, я поддерживал связь примерно с 50 людьми. После того как я покинул Иерусалим несколько месяцев назад, я начал посылать им свои ежемесячные обновления. Очень небольшое количество из них реагирует на меня каждый раз, и реакция каждого из них очень коротка, как телеграмма. И именно тогда, когда я чувствую, что можно начать содержательный диалог, они перестают писать.
Эта неспособность выразить себя письменно не нова в Израиле. Я всегда сталкивался с этим на протяжении многих лет. Но, к сожалению, эта неспособность, похоже, стала универсальной во всем известном мне мире. Даже те, кто раньше присылал мне долгие и содержательные сообщения, начали присылать мне «телеграммы» без продолжения.
Теперь мне достаточно пальцев одной руки, чтобы сосчитать тех, с кем я все еще могу вести долгие и содержательные диалоги письменно. Мы стали представителями вымирающего вида. Вместо того чтобы разочаровываться каждый раз, когда я получаю «телеграмму», если вообще получаю, я начал приучать себя радоваться каждый раз, когда у меня появляется неожиданный редкий шанс пообщаться с кем-то еще из этого же «племени».