На прошлой неделе я праздновал два пасхальных седера два вечера подряд, как принято в диаспоре, в одном из домов Хабада на новом месте. Для меня это символическое празднование моего «изгнания», которому до сих пор не видно конца.
Ровно 30 лет назад я отправился в изгнание, и мне потребовалось около десяти лет, чтобы выбраться из него. Но в отличие от прошлого раза я не считаю это настоящим изгнанием, потому что на этот раз, я покинул Израиль с одной важной личной задачей и одной четкой общественной миссией. Возможно, я приму участие в этом общинном празднике перед тем, как уеду из этой страны в определенное место, где я думаю провести последнюю часть жизни, и это не Иерусалим.
А пока я изо всех сил стараюсь жить настоящим моментом здесь. Из-за характера моей личной задачи и общественной миссии мои контакты с другими людьми минимальны, и у меня нет возможности проводить время с такой огромной группой людей, как на общинном пасхальном седере.
Проведя время с 50-200 людьми за одним столом во время трех общих трапез, я получил уникальную возможность заново понаблюдать и прочувствовать, как индивидуальное эго и коллективное эго проявляются в большинстве людей, независимо от их культурного происхождения.
Как я и ожидал, почти все, кого я там встретил, навешивали ярлыки на меня, на других людей, на самих себя, таким образом путая нашу сущность с нашим телом или нашими историями жизни. Я все еще чувствую усталость от этого каждый раз, когда сталкиваюсь с этим, но я больше не ожидаю ничего другого, и это уже прогресс с моей стороны. И, в конце концов, это проявление индивидуального эго не представляет непосредственной угрозы ни для кого.
Но одно из проявлений коллективного эго, с которым я ожидал столкнуться и столкнулся на этот раз, заключалось в предостережении от одной крайне опасной мысли и действия. Я выразил свой словесный протест непосредственно одному стороннику этой опасной идеологии и получил от него очень агрессивную эмоциональную контрреакцию, которая удивила не только меня, но и все сообщество. Более серьезная проблема заключается в том, что он не является исключением в том социальном коллективе, с которым себя идентифицирует.
Из этих двух проявлений эго в группе людей я окончательно понял, что общее или похожее состояние индивидуального сознания гораздо важнее мне, чем принадлежность к одному социальному коллективу, когда я решаю, с кем поддерживать тесный контакт.